четки у послушников

Когда стены не спасаютОфициально монастырь учредили в 1642 году. Именно тогда закончилась самодеятельность и началась документально зафиксированная история Енисейского мужского Спасо-Преображенского монастыря. Первоначально все было деревянное. Каменные постройки позже появились, а сначала деревянная стена, деревянный храм. Монастырская стена это своего рода защита, причем не столько от внешнего врага, хотя в истории бывало и так, сколько от мирского негатива, в то время как храм средоточие всей монастырской жизни, ведь здесь она духовная.«Духовная жизнь это жизнь внутренняя, и дверь в нее открывается вовнутрь нас. Вовнутрь сердца, оно средоточие нашей души, не просто какой-то мешочек мускулистый, а нечто, через что проявляется сердцебиение человеческой мысли». Сейчас монастырский храм открыт для прихожан, тогда как раньше он предназначался только для братии. Для мирян была построена вратная церковь полноценная церковь, имевшая три предела. Конец XVII начало XVIII столетия стали золотым веком монастыря. Он считался руководящим в Енисейской провинции, был владельцем ста гектаров земли и нескольких деревень доход от них шел в монастырскую казну, а 37 монахов тогдашней братии вели еще и собственное хозяйство.  Но уже со времен Петра I церковь стали лишать положений и привилегий. Дошло до того, что она стала одним из министерств, практически поменяв религиозную функцию на общественную. Монастыри оказались лишены всех своих угодий и поставлены на довольствие. Начался спад, многие из монастырей закрылись. «Монах это жертва общества. Он отказывается от общественной жизни ради служения Господу. Он молится за то общество, которое отдало его на это служение. Но мир все больше становится враждебным к Богу».Енисейский мужской Спасо-Преображенский монастырь был определен третьим классом, его штатное расписание определилось 12 монахами. Приблизительно в таком количестве и качестве его и настиг октябрьский переворот. Откуда это известно? Когда большевики обосновались в Енисейске, началась кампания по закрытию церквей братья, чтобы хоть как-то сохранить монашескую общину, организовали Спасскую сельхозартель, занимавшуюся сельским хозяйством. В списках

В армии воинов Христовых  Утром в половину седьмого подъем: дежурный ходит по кельям, звенит в колокольчик пора вставать. Братья умываются и собираются на общую утреннюю молитву.После распределение обязанностей: кому на службу в храм, кому на послушание, кому на работы. Напоминает армейский «развод». По сути, монахи те же воины, только воины Христовы, воины духовной брани. «Монашество тяжелый труд, тяжелая жизнь. Оно изначально возникло как способ сближения с Богом через «совлечение ветхого человека» это термин из Священного Писания: сбрасывание старого, ветхого, грязного рубища и облачение в чистое одеяние добродетели». Утренняя служба в храме в будни начинается в 8 утра, в праздники в 8.30. Завтрака как такового нет. Уставом монастыря узаконены только обед и ужин. На них необходимо быть. А завтрак... можно что-нибудь перекусить, когда завершится утренняя литургия. В 13.00 звук колокола у дверей жилого корпуса созывает братию. Обед. На «разводе» назначаются ответственные за приготовление пищи. Новеньких не ставят внешний человек сначала должен пожить здесь какое-то время. После обеда час отдыха или личного времени, кому как угодно. Большинство, как правило, пытаются выспаться.После этого опять службы, работы, все заняты, праздно шатающихся по территории не увидишь. «Монахи выходят в город по хозяйственным делам, причем это должно быть не самочинно. Когда монах самовольно уходит он уходит незащищенным, в то время как ушедшего по благословению охраняет Господь, помогая избежать падения и соблазнов».Когда заканчивается вечернее богослужение и прихожане перестают тянуться к выходу, ворота монастыря закрываются. 20.00 время вечерней трапезы. Потом общая молитва и монахи расходятся кто по кельям, кто по своим делам. Отбой около полуночи двери келий закрываются и после этого уже никаких разговоров или собраний. И так каждый день. Строго. Как в армии.Построить келью и молитьсяВ 1592 году в сибирской тайге, кишащей мошкой и диким зверьем, недалеко от того места, где в Енисей впадает речка, позже названная Мельничная, появился человек. Это был странствующий монах-отшельник, привыкший вдали от людей стяжать в себе божью благодать. Звали человека Тимофей Иванов. Это было время самого начала освоения Сибири, из православных здесь бывали разве что промысловики-охотники, ближайшим русским поселением был Тобольск, а острога, ставшего впоследствии Енисейском, не было даже в планах правительства, тогда еще Московского. Странствующий монах выбрал место на невысоком холме, с Божьей помощью построил келью. И молился «В одиночестве, наедине с самим собой, человек более внимателен к своей душе, внимательнее заглядывает в самого себя. Господь как сказал? «Царство Божие внутри вас есть». Поэтому монахи и стремились к уединению, чтобы раскрыть в себе это » Тимофей Иванов был отшельником, но молился он не только за свою душу, но и за единоверцев, осваивавших Сибирь, прося Бога помогать им в их деле. Должно быть, молитва праведника, когда она не рассеянна, в конце концов, оказывается услышанной. Через четверть века сюда пришли казаки не такой уж большой срок, если вспомнить, сколько лет Моисей водил по пустыне свой народ.  К моменту, когда сюда нагрянули казаки, тут уже было маленькое монашеское поселение. Просто, хоть и выбрал Тимофей Иванов глухое место, шел слух, что здесь, в тайге, «подвизается человек Божий», и все это время к монаху-отшельнику шли ученики, желавшие внимать его речам и молиться вместе с ним. «Есть келиотский тип монашества, когда человек подвизается по своему разумению, и общежительный, когда есть братия, монастырь и его настоятель игумен. Вообще, монашество исторически так и развивалось. Начиналось все с отшельников Великий Антоний, Павел Фивейский, Арсений Великий. Постепенно вокруг них селилась братия, ученики. Когда иноков становилось очень много, для упорядочения вводились общежития». Именно то, что здесь поселились монахи, сыграло решающую роль в выборе места для острога, который должен был стать форпостом продвижения русских дальше на восток. Одно присутствие в этом месте «человека Божьего» обещало некую защиту и благословение Бога.

Тут надо умереть для мира На двери жилого корпуса табличка «Вход только для братии». Слева от двери висит небольшой колокол. На крыльце сидит рыжий кот, жмурится от дневного света. Потом он незаметно ретируется, и я полагаю, что причиной тому запах готовящейся рыбы, который душистым паром пробирается с кухни. Изредка мимо проходят монахи, спеша по своим, известным только им да Богу делам. «Общение для монаха полезно, когда оно происходит с человеком уже утвержденным в духовной жизни. Иначе для него будет много соблазна. Монах всегда на грани, и ему нужно очень осторожно себя блюсти, потому что очень легко ниспасть. Одно дело, когда человек пребывает во грехе, живет в этом, закостеневает, другое дело монах, который уже над этим, но пока еще не утвердился». (Здесь и далее автором приведены выдержки из беседы с отцом Варахиилом, наместником мужского Спасо-Преображенского монастыря ред.)Сейчас в монастыре порядка 10 человек, число это колеблется от 8 до 15. Если бы монахи жили отдельно от недавно пришедших «трудников», тогда стоило бы говорить о численности братии. А сейчас пока условия не позволяют, поэтому все живут вместе. Многие уходят через год. Год критический для всех срок. Хотя бывает, что уходят через день. Придя, чуть ли не умоляют: «Я хочу», «Я все смогу, вы меня не знаете». Видно, что человек не то что не созрел, а вообще далек от этого, но скрепя сердце позволяют остаться, чтобы не огорчать. Сутки проходят все: «Не мое», «Не могу». Уходит.До года послушников здесь называют трудниками. Через год в монастыре ему могут дать подрясник (длинное монашье одеяние), и только после этого трудник становится полноправным послушником. Теперь три года искуса, это минимум в современное время. Послушнику могут благословить (вручить) четки, надеть скуфью (головной убор), если он того заслужит прилежанием и смиренностью. После трех лет искуса пишется прошение правящему архиерею о принятии монашества. Заслужил постригут сразу в монахи, «не совсем» заслужил в иноки. Не заслужил остаешься послушником еще год, два, хоть всю жизнь. У инока мирское имя уже меняется, но обетов он еще не дает. Монах же дает обеты: целомудрия, нестяжательства (отказ от имущества) и жизни в монастыре. Во время пострига настоятель три раза бросает ножницы на пол, и три раза послушник подает их ему снова просит, по своей воле, не насильно.Причины, по которым люди уходят в монастырь, у каждого свои, но спрятаться от трудностей здесь никому не удается. Каждый приходит к Богу в свой срок: кто в 20 лет, кто в 40. Средний возраст довольно символичен, если учесть, сколько было Христу. Монах не должен быть женат, тут надо умереть для мира. Но есть люди, у которых в миру осталась семья. «Всегда настаиваю на том, чтобы человек вернулся в семью. Завел семью обязан быть с ней. Особенно если есть дети маленькие. Это твой первый долг воспитать ребенка, чтобы он вырос достойным человеком».

Стены монастыря мощные и старые. Некогда белая штукатурка местами облупилась, обнажив потемневший кирпич, шутка ли больше трех с половиной сотен лет прошло с тех пор, как они появились здесь. В Енисейске о монастыре и Монастырском озере, что километрах в 30 от города, ходят легенды, а монашеский образ жизни, скрытый от мирских глаз, лишь потворствует появлению новых «подробностей». Только оказавшись внутри, можно узнать о почти библейской истории мужского Спасо-Преображенского монастыря и Монастырского озера.

Разговор. Портретное интервью с человеком месяца. Известные и успешные персоны Красноярска рассказывают о себе, о своей профессии, о достижениях и промахах, об увлечениях, отношениях с близкими и обо всем том, что составляет их как личность.    21.11.2008Монастырская хроника«Без веры жить нельзя», сказал как-то Фокс Малдер в «Секретных материалах» и, как всегда, оказался где-то рядом с истиной. Вера это воздух, он необходим всем, просто объем легких у всех разный.

Монастырская хроника / Журнал «Премиум», Красноярск / Premium talk